День информации к дню рождения Петра I.

«Люди всех поколений в оценках личности и деятельности Петра сходились в одном: его считали силой. Пётр был заметнейшим и влиятельнейшим деятелем своего времени, вождём всего народа. Никто не считал его ничтожным человеком, бессознательно употребившим власть или же слепо шедшим по случайной дороге». (С. Ф. Платонов «Личность и деятельность»).
Петр I был первым русским императором. Этот титул в 1721 г. он принял после победы в Великой Северной войне (1700-1721 гг.), результатом которой стало расширение территории России в Прибалтийском регионе. По Ништадтскому миру (30 августа 1721 года) Россия получала выход в Балтийское море, присоединила территорию Ингрии, часть Карелии, Эстляндию и Лифляндию. Таким образом, страна стала великой европейской державой, а Петра решением Сената провозгласили императором Российской империи, при этом ему были даны титулы «Великий» («Петр Великий») и «Отец Отечества»).
Известно, что со времени его деятельности и до настоящего времени присутствуют диаметрально противоположные оценки как личности Петра I, так и его роли в истории России. Хотя очевидным является факт, что Петр I является одним из наиболее выдающихся государственных деятелей, определившим направление развития России на многие последующие годы.

Исторический экскурс «Роль Петра 1 в становлении Российской империи», который подготовила зав. БИЦ имени М.В. Ломоносова Эсаулова Е.Ю. познакомит с реформами Петра 1 .

Виртуальная краеведческая выставка «Эпоха Петра I» познакомит с книгами из фонда библиотечно-информационного центра имени М.В. Ломоносова, которая позволит лучше узнать личность Петра Первого, о его реформах, годах правления.

В фонде библиотечно-информационного центра имени М.В. Ломоносова подготовлена тематическая выставка «Библио-кафе «Петр Великий».

Краеведческий час «Петр 1 на Дону», подготовленный зав.сектором отраслевой литертауры БИЦ имени М.В. Ломоносова Титова О.Г. продолжает день информации, посвященный Петру Великому.

Как же связан Петр Великий с Доном? Конечно, и Азовскими походами (чтобы укрепить позицию России, Петр считал необходимым сделать ее военно-морской. Однако Россия не имела доступа к Черному, Каспийскому или Балтийскому морям. В 1695-96 годах Петр организовал Азовские походы против Османской империи, чтобы получить доступ к Азовскому морю и Черному морю. После неудачи в первой кампании Пётр построил большой флот и смог захватить Азов в июле 1696 года. Успех азовских кампаний считается началом превращения России в морскую державу) и закладкой Троицкой крепости, от которой ведет свою историю город Таганрог. Также царь присылал мастеров и материалы для строительства Воскресенского Войскового собора в Черкасске (ныне ст. Старочеркасской). В самом Черкасске Петр побывал в апреле 1709 года, после подавления казачьего восстания Кондратия Булавина, и распорядился казнить двух руководителей восстания.

Наверное, все знают, что Петр I был человеком немалого роста, а слава о его делах дошла до наших дней. Не так важно, увлекаетесь ли вы историей или нет, физик вы или лирик. Есть такие исторические личности, о которых нужно иметь представление, тем более, если они действовали в той стране, где мы живем. Итак, давайте поговорим о человеке, «прорубившем окно в Европу». Возможно, эти факты из жизни Петра Алексеевича Романова окажутся для вас новыми. А поможет в этом познавательный урок «Интересные факты о Петре1», который подготовила ведущий библиотекарь БИЦ имени М.В. Ломоносова Березовская Е.А.

Психологический экскурс  «Петр первый как личность», подготовленный главным библиотекарем Легкодимовой М.В. продолжает день информации.

Личность Петра Великого не так проста, как мы привыкли ее себе представлять.
То, что в этой личности сразу бросалось в глаза, действительно просто — склонность Петра к физической работе, его практическая сметливость и сноровка, его веселость, кажущаяся прямота и чисто стихийные порывы в выражении ласки и гнева, склонность этого человека к простой жизни и к грубым шумным удовольствиям, к близкому общению с простым людом — все это в царе, слишком громко и открыто заявлявшее о себе, весьма упростило образ того, кого называют преобразователем России. И в нашем воображении особенно крепко засело представление о Петре, как о «царе-плотнике», «мастеровом», как о «моряке» с «матросским аппетитом» и проч., к чему как-то больше подходила необычная для царя повадка, и вообще, вся простецкая обстановка жизни этого государя.
В личности Петра I, как и в личности каждого человека, соединились разнообразные особенности. Поэтому мы постараемся, не игнорируя наиболее распространенного представления о Петре Великом, выяснить и те черты его личной психологии, которые оставались в тени.
Интересно и поучительно всесторонне понять этого человека, с детства на всех нас производившего сильное впечатление своим гигантским ростом (без двух вершков сажень) — своею необыкновенною силою, жестокостью, всей своей гордой и величественной осанкой, повелительным суровым выражением красивого, но немного грубоватого круглого лица, обрамленного откинутыми назад густыми, вьющимися волосами…
Уже с самого своего рождения (в ночь на 30 мая 1672 г.), Петр обещал быть физически выдающимся человеком: новорожденный ребенок оказался великаном — 11 вершков в длину и 3 вершка в ширину. Он не пошел ни в своего отца, царя Алексея Михайловича, ни в деда по отцовской линии — людей, не отличавшихся крепким здоровьем и вообще представлявших иной тип личности.
Как весьма многие замечательные люди, Петр унаследовал внешние и внутренние особенности материнского рода. Это было и хорошо, и плохо. В роде Нарышкиных был большой запас здоровья, много подвижности, энергии и настойчивости: это было, разумеется, хорошо; но необыкновенная живость темперамента нередко переходила в легкомыслие, и не далеко ходить — сама мать Петра, Наталья Кирилловна, хотя и отличалась, по свидетельству князя Куракина, «добродетельным темпераментом», все-таки была женщина «легкого ума», как аттестовал ее тот же современник в своей известной «Истории о царе Петре Алексеевиче». Эта последняя черта заявляла о плохой стороне наследственности по матери.
Дальнейшее покажет, что Петр унаследовал не только положительные, но и отрицательные черты Нарышкиных, и многие печальные особенности его поведения, помимо других причин, должны быть объяснены и несовершенствами его нарышкинской природы. Покойный царь Алексей Михайлович, души не чаявший во второй своей юной супруге, все свои лучшие отеческие чувства перенес на ее сына. Недолго пришлось царю лелеять Петра, оставленного им сиротою по 4-му году; но и в этот небольшой срок отцу удалось много сделать для развития в сыне первых детских вкусов, чему весьма содействовало то обстоятельство, что крепкий ребенок изумительно быстро встал на ноги, начав ходить, когда ему исполнилось всего полгода. Игрушками и забавами, окружавшими раннее детство Петра, развивались в нем преимущественно военные вкусы, и в этом ничего нет удивительного, не только вследствие естественной склонности мальчиков к играм в солдатики, но и вследствие того, что, после церковности, представления о войне и врага одолениях — это тот моральный воздух, которым то нехотя, то с охотой — смотря по темпераменту — дышали московские государи первой и второй династии. Если когда-то царь Иван Васильевич, спрошенный Баторием о том, какие подарки он желал бы от него получить, — уже почти старик, поговаривавший иногда о принятии «ангельского чина», признался, что он больше «охотник до аргамаков, до жеребцов добрых, до шапок железных с наводом, пищалей ручных», — то было слишком в порядке вещей, что маленького царевича Петра близкие к нему люди дарили «потешными лошадками», «карабинами», «пистолями», «барабанцами», «булавами» и т. п., а царевич оказался «охотником» — и большим — до всех этих вещей. Подобных игрушек скоро накопилось очень много, и царевич мог забавляться ими вместе с приставленными к нему в достаточном количестве сверстниками, которые и явились первыми потешными солдатиками Петра.
Эти самые ранние игрушки и игры были семенами, упавшими на очень благодарную почву: они-то и пустили первые и весьма жизнеспособные побеги необыкновенной любви Петра именно к военному ремеслу; по свидетельству современника Крекшина, маленький царевич не интересовался никакими забавами, кроме военных. Ранним физическим и умственным развитием он, по-видимому, значительно опередил своих ровесников — «робятки» скоро ему наскучили, и их пришлось заменить взрослыми «робятами», из которых по повелению царя был набран полк со знаменем, в зеленом мундире, вооруженный настоящим ружьем и названный «Петров полк», по имени своего воинственного полковника по 4-му году от роду.
Но царь Алексей Михайлович позаботился не об одних забавах для своего сына, он же положил начало и правильному военному обучению его, успев назначить к нему в качестве военного наставника шотландца полковника Менезиуса, который состоял при нем и после преждевременной смерти царя Алексея, вплоть до захвата власти царевной Софьей. Таким образом уже с самого раннего детства в воспитании Петра, слагавшемся из военных потех и обучения, были налицо те элементы, которые потом приписывались исключительно влиянию Немецкой Слободы: военное дело и иноземцы. Правда, позднее, в период общения Петра с Немецкой Слободой, означенные элементы в его жизни были представлены в усиленном, и даже утрированном виде, но намечены они были еще в ту пору, когда маленький Петр находился под ласковым попечением своего разумно-благодушного отца и его вкусивших от заморского плода советников.
Брат Петра, царь Федор, не лишая его военного обучения, добавил к нему обучение грамоте; но достоин внимания тот несомненный факт, что с военными упражнениями ребенок познакомился раньше, чем с букварем. Обучение грамоте начато было, когда Петру доходил 5-й год (12 марта 1677 г.).
Необыкновенно острая память позволила царевичу весьма быстро и легко проходить малозанимательный путь тогдашней «науки книжного научения», где и букварь, и Апостол, и Евангелие являлись какими-то неподвижными заграждениями, которые надо было брать приступом назубок. Для любознательного, но и чрезвычайно живого мальчика одно зубрение и выведение по «царевичевой буквари» (прописи) литер на бумаге было бы безнадежно скучно, если бы указка Зотова ограничилась только этим; но «царевичев» грамотей, по-видимому, инстинктивно, прирожденным педагогическим чутьем понял, как сделать для непоседливого ученика занимательной учебу.
Ознакомление Петра с русской историей велось по специально для этой цели приготовленной книжке с иллюстрациями, по «царственной книге в лицах». Таким образом, видим, что начало той безграничной любознательности, которая всех поражала в Петре (в частности его интереса к русской истории) тоже было положено еще во время раннего его детства. Образование Петра, при средствах тогдашней педагогии, в общем было начато правильно, но оно быстро кончилось, и потому младший сын царя Алексея, если и «остро прочитал» «наизусть или памятью» «все Евангелие и Апостол», то в отношении письма, требовавшего гораздо большего времени для усвоения, остался недоучкой. Военное дело, начатое раньше обучения грамоты, дало до 1682 года более прочные результаты, чем уроки Зотова, почему после трагических событий означенного года Петр легко и охотно встает на военную дорогу, направление которой указывалось, а потом и оправдывалось обстоятельствами.
В период времени от того момента, когда он впервые покинул колыбель для «потешной лошадки» и «барабанца», до момента, когда услышал неистовый грохот стрелецких барабанов и увидал кровавую потеху стрельцов, Петр развился так, как не развиваются обыкновенные люди, — и физически, и умственно. 10-ти летний мальчик казался 15-16-тилетним юношей, невольно приковывавшим к себе взор своею внешностью. Это был курчавый, черноволосый отрок, по виду старшего возраста, с искрившимися природным умом, большими глазами; цветущим здоровьем так и веяло от его свежего румяного лица и крепкого стана; быстрота и какая-то беспокойная порывистость движений изобличали в нем сангвиника с повышенной нервной возбудимостью.
Достаточно было бы сказать, что Петр от природы обладал чрезвычайно живым, но в то же время и весьма нервным, крайне быстро воспринимающим впечатления бытия, темпераментом. Если это так, то легко можно представить себе то впечатление, которое произвели на 10-ти летнего Петра разыгравшиеся перед ним кровавые сцены во время стрелецкого мятежа, когда он опять стоял рядом с матерью, на этот раз на Красном крыльце. Говорят, что маленький Петр не изменился в лице; этому, разумеется, трудно поверить, да едва ли кто в тот кровавый момент резни и страха за свою собственную шкуру мог заметить чужое настроение, хотя бы и царское; правильнее думать, что и маленький Петр был тогда объят ужасом вместе со всеми другими; во всяком случае, именно тогда он научился бояться. Так приходится думать, принимая во внимание позднейшее отношение Петра к зверской расправе стрельцов с близкими к нему людьми и прежде всего с баловавшим его подарками добрым дедушкой Матвеевым. Никогда в течение всей жизни Петр не мог забыть этих кошмарных минут; заложив в его душу восприимчивость к страху, они в воспоминаниях воспитывали в Петре чувства, идущие рука об руку со страхом, — чувства ненависти и мести. Кровью был облит порог жизни Петра, подвижного мальчика, с доверием смотревшего на весь мир широко раскрытыми, любознательными глазами, в которых мелькнул ужас, — и эта столь много обещавшая жизнь была испорчена. Потому и была испорчена жизнь, что уже в детстве в душу Петра залегли тлетворные чувства — страх и злоба, послужившие началом порчи его личности.
Дальнейшие события действовали в том же направлении порчи и усилили ее до весьма значительных размеров — тем более, что обстоятельства, так или иначе потрясавшие личность Петра в юношескую пору, находили себе мощного союзника в самом быте и политических привычках Московской Руси, сильно отдававших вином и кровью. Первый влиятельный пестун Петра в жизни (а не в школе) — князь Борис Голицын, начавший водить знакомство с иноземными офицерами и купцами и «склонивший» и юного опального царя «к ним в милость», был человеком «ума великого», но «пил непрестанно», не говоря уже о том, что, по утверждению все того же, сделавшего эти сообщения, князя Куракина, князь Б. Голицын был «великий мздоимец, так что весь Низ разорил», т. е. Оргийное состояние притупляло обычную человеческую чувствительность нервов, и психика на время настраивалась на холодно-жестокие тоны, совершенно глухие к человеческому страданию. Петр сам хорошо понимал эту зависимость между непробудным, «непрестанным» пьянством и кровожадною свирепостью, когда, пораженный зверством шефа своего застенка, писал ему: «Перестань знаться с Ивашкой, быть роже драной». Петру, однако, было невдомек, что сам он в сущности действует по тому же рецепту, топя в вине постоянно жившее в нем внутреннее опасение и инстинктивно ища в шумном разгуле с компанией подкрепления для дальнейшей борьбы не на живот, а на смерть. Так, в самые лучшие, юношеские годы в жизни Петра и шли рука об руку вино и кровь, все более и более портя характер этого человека, далеко не лишенного природной доброты, но от жизни становившегося с каждым годом беспощаднее и все более и более привыкавшего не церемониться ни с человеческою личностью, ни с обществом.
Петр не ограничивался выражениями, хотя бы и очень крепкими: он частенько давал волю не только языку, но и рукам, от которых не здоровилось многим, попавшим под его неудержимый гнев, особенно когда в руках царя оказывалась знаменитая дубинка. От царских и притом очень частых побоев не ушли самые близкие к Петру люди — Лефорт и Меньшиков. Тем менее Петр церемонился с другими, к которым не питал личной привязанности. Тут не только гнев, но и веселое расположение духа Петра давали большой простор для всякого рода унижений.
К констатированному настроению Петра так или иначе примыкает вся темная сторона его деятельности, та сторона, за которую его в народе называли «хульником и богопротивником», Антихристом. Указанные выше факты его поведения, а также и многие другие, в особенности мстительность, которую Петр проявил при расправе со стрельцами, не побрезговав и на себя взять обязанность палача и кощунственно обагрив кровью казнимых останки старого заводчика стрелецкой смуты Ивана Мих. Милославского, семя коего Петр так радикально уничтожал; мстительность, которую он проявил в деле первой и второй супруги, а главное своего несчастного сына, — воочию показывает, как далеко пошла порча личности Петра Великого, начатая в детстве, продолжавшаяся в юности и отложившая, в конце концов, на психике Петра такую толстую кору жестокости, несдержанности и всяких пороков, что лишь самые близкие к нему люди не усумнились в его способности к хорошим, гуманным порывам, а остальные, стоявшие дальше от Петра, причислили его к отталкивающему типу деспотов и мучителей — наподобие Ивана Грозного.
Но в личности Петра была и другая сторона, заставлявшая близко узнававших его в чисто правительственной деятельности, преклоняться и благоговеть пред ним не только как пред государем, но и как пред человеком. Это прежде всего быстро все схватывающий, широкий, к тому же эмоционально, деятельно настроенный, ум, развивавший в Петре кипучую, казалось, неукротимую энергию, пред которой приходилось пасовать самым энергичным людям.
Ум Петра справедливо считают гениальным, но не достаточно, кажется, определяют, в чем собственно заключалась эта гениальность. Поразительная, чрезвычайно редко встречающаяся, способность переходить от привычных умственных ассоциаций к новым — необычным для той же культурной среды, молниеносно входить во вкус этих новых accoциаций, делать их своими собственными и самостоятельно создавать из них новые ряды и комбинации ассоциаций — вот в чем состояла гениальность петровского ума. Люди обыкновенно с трудом, не без внутренней борьбы расстаются с привычными умственными ассоциациями, переход к новым заставляет страдать громадное большинство людей, стоящих даже выше среднего уровня, и они долго чувствуют себя неловко в сфере новых понятий и представлений. Петр не испытывал такого рода неприятных ощущений, он расставался с привычными ассоциациями и их сложными родами необыкновенно легко, без всяких усилий над собой, а во вновь им усвоенные и присвоенные умственные построения проникался страстной верой, как в безусловно правильные, разумные и благодетельные.
Разумеется, раннее отторжение от привычного «чина» царского обихода и приобщение Петра к людям «всякого чина» и к иноземцам с иными понятиями, столь же разнообразными, как и этнографический состав Немецкой Слободы, содействовали той умственной свободе, которая резко отличает Петра от его предшественников; но этим указанием не может быть исчерпано объяснение: главная его часть должна пасть на долю цепкости, стремительной сообразительности и постоянно возбужденной силы петровского ума. Только при отмеченных свойствах ума и гениальной способности не по дням, а по часам превращаться из «московита» — в европейца не по внешности только, а по самому способу мышления и по умственным эмоциям — из Петра и мог выйти такой преобразователь России, каким он вышел.
В петровском уме, несмотря на громадную его чуткость и переимчивость, было много самостоятельности, основанной на крепком здравом смысле, на чисто русском «себе на уме». Поэтому, подпав под сильное влияние западно-европейской культуры, сперва в лице ее морских представительниц — Голландии и Англии, а потом и других, особенно Швеции и Германии, наш преобразователь старался держаться трезво по отношению к этой культуре, беря от нее лишь то, что подходило к состоянию России.

Детские годы Петра I – это очень важный аспект биографии российского императора. Еще в раннем детстве у Петра сформировался характер, в том числе нелюбовь к Москве. Важным моментом детских и юношеских лет Петра I были потешные игры на суше и на воде. Именно эти игры помогли Петру стать великим полководцем и выигрывать сражения и войны. 

Час интересной информации «Детство Петра Первого» для юных читателей подготовлен зав. сектором детской литературы Беляевой Е.Н.

Дорогие друзья! Приглашаем Вас посетить библиотечно-информационный центр имени М.В. Ломоносова (пр.Сельмаш, 7 А), в фонде которого можно познакомиться с книгами о Петре Первом.